Об этом в интервью «ЭПР» рассказал заместитель директора департамента станкостроения и инвестиционного машиностроения Минпромторга Олег Токарев.

– Олег Павлович, каковы основные результаты работы в данном направлении?

– Мы видим большой интерес к такому инструменту, как специальный инвестиционный контракт. На данный момент заключены два подобных контракта на производство оборудования для ветроэнергетики. Первый – о создании и освоении производства лопастей роторной системы ветро­энергетических установок, подписали ООО «Вестас Мэньюфэкчуринг Рус», «Роснано» и Ульяновский наноцентр ULNANOTECH. Второй предполагает создание производства башен ветрогенераторов в Ростовской области, он объединил испанскую компанию Windar Renovables, ПАО «Северсталь» и АО «Роснано». До конца года планируем проработать вопрос заключения специнвестконтракта с компанией «НоваВинд» относительно локализации производства двух продуктов – безредукторного генератора на постоянных магнитах и гондолы. Причем для гондол будут использоваться комплектующие, произведенные в России.

Заключение специальных инвестиционных контрактов – большой шаг в развитии производства для ветроэнергетики в нашей стране, и благодаря этому механизму в 2018 году заинтересованные компании включились в процесс локализации.

Кроме того, внесены коррективы в постановления правительства № 426 и № 719 относительно того, какую продукцию можно считать российской, несколько смягчились требования к производителям. Учитывая, что сегодня в гражданском секторе практически нет продукции, которая от и до производилась бы в России, мы предусмотрели возможность использования иностранных комплектующих, но их количество не должно превышать определенного показателя.

Еще одним значимым событием уходящего года стало открытие высокотехнологичного производства по сборке гондол компании «Вестас Мэньюфэкчуринг Рус» в Дзержинске Нижегородской области.

– Анализируете ли вы тенденции мирового рынка ветроэнергетики?

– Безусловно. Одна из наиболее интересных связана с тем, что на глобальной арене формируются достаточно крупные игроки, а мелкие постепенно уходят с нее. Причем четверка лидеров в отрасли производства оборудования для ветроэнергетики весьма показательна: первые позиции занимают такие компании, как Vestas, Siemens Gamesa, Enercon и General Electric. Три из них – Vestas, Siemens Gamesa и Enercon (выкупила компанию Lagerwey, являющуюся партнером «Росатома» по локализации оборудования для ветроэнергетики. – Прим. авт). реализуют программу локализации в нашей стране. Это говорит о том, что российские компании, которые пошли по пути локализации через привлечение иностранных партнеров, попали в мировую тенденцию, они настроены серьезно и решительно, что подтверждают их планы и программы по локализации. Значит, можем смотреть в будущее с оптимизмом.

– Первые контракты заключены, локализация производства – дело времени, но насколько высока реальная потребность в таком оборудовании?

– Некие целевые показатели закреплены в Энергетической стратегии России, нужно ориентироваться на них. В перспективе доля возобновляемых источников энергии должна составить не менее 4 %. Чтобы выйти на эту отметку, нам придется поднапрячься и запустить процесс локализации.

Что касается потребностей отрасли ветроэнергетики в соответствующем оборудовании, здесь нужно учитывать два принципиальных аспекта. Дело в том, что на оптовом рынке требуются ветроустановки мегаваттного класса; в программах локализации упоминаются показатели от 2,5 до 4,5 МВт. К тому же формируются крупные ветропарки: мощность ветропарка компании «Фортум» в Ульяновской области составляет 35 МВт, сейчас компания строит там же ветропарк на 50 МВт. Это достаточно серьезные мощности, и чтобы обеспечить потребности оптового рынка, нужно локализовывать производство оборудования для ветроэнергетики. С другой стороны, не стоит забывать об оборудовании для розничного сегмента и распределенной энергетики, которое будет использоваться в арктической зоне России и прочих удаленных районах. Там зачастую требуются единичные установки мощностью менее одного мегаватта. Такие проекты тоже есть, поддерживаем и их.

– В солнечной энергетике аналогичная ситуация?

– Не совсем. Взять производство фотоэлектрических модулей для оптового рынка, то есть для крупных солнечных станций. Мощности таких станций в нашей стране варьируются от 5 до 25 МВт и обеспечиваются за счет фотоэлектрических модулей. Эти же модули можно использовать и на розничных рынках для распределенной генерации, и для домохозяйств. Например, российские компании прорабатывают вопрос о выпуске комплекта, включающего фотоэлектрический модуль, инвертор и блок управления, которые можно будет продавать в гипермаркетах, и любой желающий сможет установить фотоэлектрический модуль на дачном участке в качестве резервного источника электроэнергии.

– Главный вопрос, который волнует профессиональное сообщество и бизнес, – будет ли продлена программа поддержки ВИЭ после 2024 года?

– Мы считаем, что поддержка возобновляемой энергетики не должна завершиться по истечении обозначенного срока. При этом основным механизмом поддержки видится механизм ДПМ ВИЭ – он позволяет инвестировать не только в саму возобновляемую энергетику, но и в промышленность, которая производит для нее оборудование. Опыт реализации подобных проектов показывает, что они понятны бизнесу, который их реализует; понятны банкам, которые их кредитуют; понятны ведомствам, которые их курируют.

В то же время не последнюю роль играет экспортная составляющая, значит, мы должны найти некий симбиоз этих подходов. Например, можно оговорить условие, что производитель продукции для возобновляемой энергетики – фотоэлектрических модулей или ветрогенерирующих установок, должен поставить свою продукцию на экспорт в определенном объеме, с тем чтобы получить возможность участвовать в проектах ДПМ внутри страны. Это позволит увязать поддержку через механизм ДПМ с экспортоориентированностью.

Другой возможный вариант – введение экспортных сертификатов или векселей. Допустим, некая компания произвела энное количество фотоэлектрических модулей на 10 МВт, поставила их за рубеж и получила вексель, который можно обменять на разрешение участвовать в конкурсе на ДПМ в соотношении один к десяти. То есть, поставив 10 МВт оборудования на экспорт, она получит поддержку на 100 МВт на внутреннем рынке. 
В дальнейшем этот «обменный курс» можно корректировать в сторону увеличения экспортной составляющей. Сейчас обсуждаем возможность внедрения такого механизма с компаниями – производителями оборудования для возобновляемой энергетики.

– Нужно ли со временем ужесточать требования по локализации?

– К моменту завершения программы ДПМ ВИЭ будут созданы локализованные производства, и можно будет стимулировать локализацию других элементов. В случае с ветроэнергетикой это углубление локализации производства тех же электронных компонентов для гондолы, преобразователей, кроме того, очень важным для российской промышленности является развитие редукторостроения. У нас налажен практически весь цикл производства для солнечных станций – мы производим кремниевые слитки, пластины, ячейки и фотоэлектрические модули и заинтересованы в расширении производственной цепочки. К тому же у компаний есть планы локализовать новые высокоэффективные технологии, такие, как PERC (солнечный элемент с пассивированными эмиттерной и тыльной поверхностью. – Прим. авт.).

Другая важная задача – наращивание мощностей по производству оборудования для возобновляемой энергетики. Так, компания «Хевел» в настоящее время реализует проект увеличения производственных мощностей до 250 МВт в год. Надеюсь, это не предел. По нашим оценкам, эта продукция обладает высоким экспортным потенциалом, зарубежные заказчики оценили качество российских фотоэлектрических модулей. Другое дело, что сейчас наши заводы не могут обеспечить потребности таких стран, как Саудовская Аравия, где спрос на подобную продукцию составляет от гигаватта в год. Со временем требования по локализации могут увеличиться до 100 % для солнечной энергетики и до 90 % для ветроэнергетики. Это позволит существенно нарастить возможности отечественных производителей, закрыть потребности внутреннего рынка и выйти на экспорт.

В ближайшее время будет утвержден национальный проект «Международная кооперация и экспорт», в рамках которого предусмотрен федеральный проект «Международная кооперация и экспорт промышленной продукции». На финансирование проекта будет выделено порядка 340 миллиардов рублей. Соответственно, в 2019 году Минпромторг займется разработкой дополнительных механизмов поддержки экспорта промышленной продукции. Индустрия для ВИЭ сможет в полной мере ими воспользоваться.

– В апреле в Сочи прошла первая выставка-конференция «Альтернативные источники мировой энергии» ARWE-2018, в которой вы принимали участие. Насколько эффективным стало это мероприятие?

– Формат конференции был необычен для подобных мероприятий: главной новацией стал так называемый форум поставщиков. Привлечь крупных игроков, которые бы интегрировали всю цепочку производства, – полдела. Для более серьезной локализации мы должны взращивать, развивать собственных производителей компонентов, отдельных деталей, элементов, то есть локализовывать всю цепочку производства оборудования для ВИЭ. Одна из проблем на этом пути – информационное обеспечение, ведь необходимо не просто организовать очередное мероприятие, а свести на одной площадке все заинтересованные стороны. На мой взгляд, прошедший форум с этой задачей справился, мероприятие оказалось успешным, вызвало интерес со стороны российского бизнеса. В следующем году обязательно нужно провести аналогичную конференцию.

Источник – https://www.eprussia.ru/